Давайте уточним: устоять в Истине или «Апология арминианства»?
Владимир Лебедев, г. Хабаровск
Некоторое время назад я с двояким чувством воспринял новость о выходе в свет книги Геннадия Гололоба, посвященной изложению и защите арминианского учения о спасении, и поспешил приобрести экземпляр из небольшого тиража этого издания. Признаюсь сразу, название книги показалось мне очень претенциозным и … подозрительным: «Устоять в истине. Апология арминианства» (Одесса: Христианское просвещение/Ассоциация «Духовное возрождение», 2009).
С одной стороны, я был очень рад этому событию, потому что надеялся, что «лед тронулся» в сфере издания протестантских богословских учебников, написанных отечественными авторами. Солидная, почти 900-страничная коллекция статей в хорошем переплете. Не секрет, что, на сегодняшний день, почти все труды из области систематического богословия на русском языке – это переводные материалы. Нам служат и нас формируют М. Эриксон, У. Грюдем, Ф. Баракман, Ч. Райри, Р. Спрол, Р. Пикирилли, и ряд других реформатских, лютеранских и пятидесятнических авторов. Здорово, что книга Гололоба стала первой ласточкой, хотя она и не является пособием по систематике, а сборником полемических статей.
С другой стороны, я был несколько разочарован тем, что прочитал. И дело вовсе не в том, что я не согласен со многими утверждениями Гололоба. Быть несогласным, критически оценивать предпосылки и выводы автора – дело естественное и даже желательное для любого ответственного читателя. Ведь никакой автор, в здравом уме, не будет претендовать на обладание истиной в конечной инстанции и должен приветствовать критические оценки от своих читателей.
Я читал статьи внимательно и, надеюсь, с высокой долей объективности. По своим богословским убеждениям я не кальвинист, поэтому критический настрой по отношению к кальвинизму меня ничуть не задевал. Впрочем, я не отношу себя и к лагерю арминиан. Полагаю, я один из многих, кто не считает, что по вопросу богословия спасения мы должны ассоциировать себя с одной из двух возможных позиций. Можно судить о доктрине спасения и с принципиально иных позиций. Например, православным богословам полемика между кальвинистами и арминианам малоинтересна и кажется не более чем протестантской софистикой, едва-ли связанной с подлинной христианской сотериологией.
Еще одна «колокольня», с которой можно, и по-настоящему следует, рассматривать спасение – это дисциплина, известная как «библейское богословие», значительно развитое в западном христианстве и практически отсутствующее на пост-советском пространстве. Библейское богословие, сфокусированное исключительно на библейской терминологии и культурно-историческом контексте, служит альтернативой систематическому богословию, философскому и апологетическому по характеру, в рамках которого традиционно и, собственно, без учета вариантов, возникло и развивается кальвинистско-арминианское противостояние.
Но вернемся к «Апологии арминианства». Читая книгу, я не стремился поддержать или опровергнуть одну или другую систему, но хотел оценить подход, цели, риторику и богословский метод, если таковой был сформулирован автором.
Не могу не начать свой анализ с названия книги. «Устоять в истине» и «Апология христианства» – заявления, с одной стороны (как уже было сказано), претенциозные, а с другой стороны, могут задеть религиозные чувства искренних христиан, придерживающихся других взглядов. Как название книги, так и аргументация на ее страницах, недвусмысленно выражают мнение автора, что быть арминианином и означает, собственно говоря, быть христианином, стоящим в истине. Другими словами, «устоять в истине» означает быть именно арминианином, а не только «не впасть в кальвинизм»! Ведь именно кальвинизм, как единственный оппонент, развернуто критикуется приверженцем арминианства в этом сборнике. Гололоб даже отбивает апостола Павла от лагеря кальвинистов и – как и следовало ожидать – характеризует его богословие, как очевидно арминианское. Как же быть таким как я, кто не согласен ни с арминианской, ни с кальвинистской системой? У нас, что, больше не осталось ориентиров? Как мне читать Библию, отказавшись от обоих пар очков?
Неужели кто-то может всерьез думать, что только одна система, с определенным названием, может быть истиной, в которой исключительно должен устоять христианин? Значит ли это, что другие традиции, подходы к осмыслению вопроса и любое инакомыслие (по сравнению с арминианством по Гололобу) должны быть осуждены как заблуждение, наряду с кальвинизмом? И, в конце концов, разве не учил евангелист Иоанн, что Истиной является Личность, а не мировоззрение или догматика убежденных в своей правоте мыслителей? Разве вызов «устоять в истине» не должен относиться к «пребыванию» во Христе и Его Слове? Или Христос и Его Слово с каких-то пор стали отождествляться с арминианством?
Касательно заголовка «Апология арминианства» хочется сказать, что в апологии нуждаются именно базовые определяющие положения христианства перед лицом внешних принципиально анти-христианских угроз, но никак не избранные частности внутри многовековой динамики христианского – даже сузим границы – евангельского богословия. Что будет с евангельским христианством (в России, в частности), если разномыслящие богословы и служители будут заниматься апологетикой, направленной против братьев и сопастырей и их убеждений по второстепенным вопросам? Разве апостол Павел не учил тому, что даже «разделения/разномыслия» «должны быть» между христианами, чтобы определились «одобренные Богом»? И должны ли мы судить «чужого раба», который «перед своим Господином стоит или падает»? Не стоит ли нам лучше в смирении стремиться делиться мнением и наставлением, и поощрять к добрым делам, даже если мы по-разному понимаем действенность благодати, порабощенность воли и вариации «лапсарианизма»?
Громкость названия книги кажется излишней, если учесть, что именно кальвинизм является хорошо разработанным мировоззрением, что изложено, например, в книге А. Кайпера «Христианское мировоззрение. Лекции по кальвинизму». Арминианство же является не более чем реакцией на ряд (очевидных и для меня лично) рискованных кальвинистских постулатов. Гололоб не считает нужным говорить о доктринах, общих для кальвинистов и арминиан, в то время как автор-арминианин Р. Пикирилли («Кальвинизм, арминианство и богословие спасения») признает факт общих оснований и перечисляет их. Поэтому, определять как «истину» полемическую аргументацию по ряду существенных, но второстепенных положений, при этом принижая общие фундаментальные положения, попросту неконструктивно.
В общем, в книге изложены множество полезных наблюдений по библейским текстам и богословским концепциям, которые оттачивают богословское мышление читателя. Справедливая критика слабо обоснованных кальвинистских положений тоже заслуживает внимания. Например, ценным представляется наблюдение, что вера, как «участие человеческой воли в вопросе получения спасения в дар требуется Библией не в качестве заслуги, а в качестве выразителя нужды» (стр. 73). В то же время, абсолютистские про-арминианские мнения по многим текстам, высказанные так, как будто не существует многих томов авторитетных комментариев достойных внимания, в свою очередь вовсе не безупречны. Согласно Гололобу, почему-то «приходится признать», что в Римлянам 7 «Павел отождествляет себя с невозрожденным человеком» (стр. 26). Кому и почему приходится это признать, и что значит то, что в «его [Павла] рассуждениях нет присутствия Святого Духа», неясно.
Текст статей в сборнике Гололоба выдержан, следует отметить, в агрессивно-саркастическом духе, что, увы, ослабляет интерес к аргументации по существу. Изложение больше похоже на заказную публицистику, дискредитирующие те или иные силы в обществе, приправленные несдержанными эмоциями, чем на философское сочинение или богословское исследование, провоцирующее поиск истины и призванное быть примером для начинающих академиков и практиков. Так, мнения Августина и Кальвина без обиняков квалифицируются как «искажения» и «извращения». Получается, совсем неважно в каком контексте формировались искренние убеждения великих мыслителей (без претензий на истину в конечной инстанции, конечно). Может им просто не повезло пообщаться с одним богословом XXI века, чтобы он открыл им глаза на истину?
Множество богословских заявлений вызывают больше вопросов, чем созидают аргументацию. Судите сами (самостоятельное высказывание, не вырывая из контекста): «Избранными евреев делали вовсе не дела, а их вера, которая после освобождения от рабства (в смысле опекунства) закона стала применима ко всем без исключения людям» (ст. 20). Как мне представляется, избранными евреев «сделал» Божий замысел (столь уникальный по сравнению с земными/человеческими методами избрания), а вера, причем именно «отцов», не всех иудеев, была откликом на Божью инициативу. Более того, вера «не стала применима после…» , а была применима всегда; вспомним Авеля, Еноха, др. Или, другой пример: «Павел не отрицает оправдания делами…». Это можно было бы с долгими комментариями вложить в уста Иакова, но никак не Павла.
Неоднозначно воспринимается своеобразный обзор Послания к Римлянам. Автор без всякой осторожности квалифицирует главы Послания как «явно арминианские по своем богословию». С неуместным сарказмом он заявляет: «Никто из них [кальвинистов] неспособен объяснить, почему столь пелагианские тексты присутствуют в трудах такого сильного «выразителя» кальвинистской доктрины, как Павел» (курсив мой). Нам должно быть понятно, Павлу не было никакого дела до «гостей из будущего», именно богословских систем, попросту чуждых ему. Это сравнимо с тем, как если бы кто-то записал Маяковского в великих моралистов под впечатлением его стихотворения «Что такое хорошо…», Эйнштейна в христиане из-за его высказываний о вероятности духовного, или Льва Толстого в протестанты, отметив его высмеивание православной службы в романе «Воскресение».
Зачисление Павла в чью бы то ни было команду граничит с безнравственностью. Однозначно, Павел был дитем своего времени, руководим свои опытом и откровением, и встречал брошенные именно ему вызовы. Все это очень далеко от схоластических и модернистских дебатов между кальвинистами и арминианами. То, какими понятиями оперировал Павел, может быть очень далеко от значений, которыми Пелагий и Августин, Лютер, Кальвин и Арминий, и спорящие сегодня стороны нагружали и нагружают концепции предопределения, избрания, благодати, веры, смерти, и т.п.
Невозможно, конечно, перечислить здесь все слабости арминианской аргументации Гололоба из его 900-страничного изложения. Да и ненужно это. В любом письменном труде, претендующим на поиск (или утверждение) истины, можно найти как сильные, так и слабые стороны. Главное другое. Никому не следует наивно, или же, наоборот, с риском высокомерия, высказываться так, как будто все другие мнения – сущая чушь. Ослепление собственной правотой и увлеченная битва с ветряными мельницами может не позволить нам увидеть по-настоящему достойные внимания варианты, о существовании которых мы могли бы и не подозревать. Свет не сошелся клином на кальвинизме и/или арминианстве.
Должен добавить, объективности ради, что чувства, вызванные прочтением «Апологии арминианства», возникали у меня и ранее, в частности при знакомстве с книгой кальвиниста Р. Спраула «Волеизъявление верить. Дебаты по вопросу о свободе воли» (R. C. Sproul, Willing to Believe: The Controversy over Free Will). Те же претензии на истинность, теперь уже кальвинизма, обвинения арминиан в отступничестве от «истинно евангельского» кальвинистского понимания, однобокое прочтение «Порабощения воли» М. Лютера без учета его религиозного контекста, и т.п. Увы, «старые песни о … неглавном».
Остается надеяться, что следующие пособия по систематическому и библейскому богословию, написанные отечественными авторами и доступные русскоязычному читателю, будут исключительно информативными, конструктивными, провоцирующим поиск и диалог, и лишенными нападок и дискредитации. Ведь, если брат брата изгоняет, не устоит Царство….
Если апология арминианства будет осуществляться в манерах Геннадия Гололоба, то она не только не привлечет в ряды арминиан многих кальвинистов и не-кальвинистов, вроде меня, но и будет вызывать неприязнь и огорчение. Это будет лишь отдалять нас от единства. А Тот, Кто есть Истина, Тот, Кто терпел несовершенства своих учеников (да и врагов тоже), продолжал учить словом и делом, предоставив суд Отцу, Судии праведному, будет стоять в стороне, с грустью наблюдая за неприязнью в среде тех, кого Он искупил.
Комментариев нет:
Отправить комментарий